Экономиста-плановика из романа Булгакова, “настолько точила мысль о переезде в Москву, что он стал даже худо спать”. Впрочем, не его одного. Жители любой страны мира настойчиво стремятся в Берлин, Мадрид, Париж, Лондон и прочие столицы. Их тоже “не радуют весенние разливы рек и потрясающие по красоте виды” родных провинциальных городов, и свои последние сбережения они готовы пустить на то, чтобы хотя бы временно снять квартиру в столицах. О том, с какими проблемами придется столкнуться при аренде жилья в Хельсинки, рассказывает наш корреспондент Алексей Табаков.

Перед будущим столичным жителем открывается сразу несколько путей, которые условно можно разделить на две категории - официально-легальные и все остальные.
Мы решили начать с первых.
На сегодняшний день в Хельсинки действует с дюжину агенств недвижимости, из которых пять специализируются именно на аренде. Плюс еще есть несколько некоммерческих организаций, одна религиозная община и муниципалитет Хельсинки, разумеется. При этом все “конкуренты” вполне мирно уживаются друг с другом.

Я никогда не думал, что препятствием на пути к обретению нового жилья станет погода.

Страйкбол - как, впрочем, и другие странные вещи - придумали японцы.
После второй мировой войны страна лишилась не только права обладать собственной армией, но даже автоматическим оружием. Несмотря на это, силам самообороны все равно нужно было как-то тренироваться, и изобретательные инженеры придумали переоборудовать винтовки и автоматы под стрельбу пластиковыми шариками, а вместо порохового заряда использовать сжатый газ.

Обойдя таким образом формальный запрет, японцы получили возможность оттачивать мастерство. А американцы, скучающие на военных базах, расположенных по соседству,
- новое развлечение: возможность пострелять в своего ближнего, но без риска нанести ему смертельные ранения. Или же самим их получить.
Довольно быстро новая игра перебралась через океан, а затем уже в Европу.
В России же страйкбол и вовсе завоевал такую популярность, что в 2018 году стал официальным видом спорта.
Со своими правилами, чемпионатами, звездами и скандалами.

- Лично я о страйкболе узнал от сына

“Вы сможете сыграть на своих бутылках что-нибудь свадебное? Ровно через пятнадцать минут?” Прошло чуть меньше, когда парень пришел со своей девушкой, под марш Мендельсона достал из кармана коробку с кольцом и надел ей на палец. Обручение состоялось на одной из центральных улиц Хельсинки, а “свидетелем” - и исполнителем мелодии - стал Федор, уличный музыкант из Питера. Моцарт, фокстрот, Рио-рита, песни из “Амели”… Репертуар меняется - ведь пять часов подряд скучно играть одно и то же - люди останавливаются и слушают.


- Я больше всего люблю играть именно на улице, - рассказывает музыкант, - Кто-то бросил монетку, значит понравилось. Не бросил, а просто послушал - тоже ничего. А когда под “заказ” приглашают, то всегда спрашивают: “сколько тебе придется заплатить”. И как себя оценить? Дешево? Как-то обидно. Дорого? Могут отказать и сказать “нет”. Тоже обидно.

Впрочем, есть некий предел, ниже которого нет смысла вообще выходить на улицу. Поэтому летом, когда в Хельсинки слетаются заезжие музыканты из самых разных стран, Федор уезжает в Норвегию - там народ приветливый, и больше денег кидают: вместо финских двух евро примерно пять.
Кстати, расходы у уличных музыкантов тоже немалые.

Стремительно меняющийся мир, растущее неравенство в доходах, невозможность устроиться постоянную на работу, снижение потребительского спроса… все это сильно тревожит население многих стран. А когда при этом политики пытаются скрыть весь негатив искусственным улучшением статистики, настроение портится еще больше. О том, как добиваться своих прав и равенства перед законом - по крайней мере, в сфере трудоустройства - рассказывает президент центральной организации финских профсоюзов Jarkko Eloranta.

- Согласно пресс-релизу SAK “активная модель (поиска работы) никак не мобилизует людей и не помогает им найти работу. Она просто снижает пособие, и безо всяких сомнений это и было основным намерением премьер-министра Juha Sipila”. Как вы предполагаете, почему он выбрал именно такой метод борьбы с безработицей?

- Мы не спекулируем мыслями премьер-министра.

- Год назад SAK организовал демонстрации против активной модели, затем профсоюз вел переговоры с правительством, но оба подхода не увенчались успехом. Какие действия SAK планирует предпринять, чтобы помочь как членам союза, так и другим безработным?

- SAK представил новое предложение по мерам борьбы с безработицей. В частности, мы разработали собственную модель, на наш взгляд, больше способствующую возможности трудоустройства. Основная идея в том

Когда-то на севере финской Лапландии стоял монастырь, в котором жил симпатичный монах. Однажды, прогуливаясь вдоль границы с Норвегией, он встретил красивую девушку, и взаимная любовь вспыхнула мгновенно. Но узнав об этом, праведный “босс” монастыря пришел в ярость. Красавицу с позором выгнали, все помещения, где она ступала, окурили ладаном - как “нечистые”. А затем пришла очередь наказания для монаха, совершившего страшный грех. И вместо того, чтобы уйти вместе с той, что стала его любовью и жизнью, он каялся в грехе, просил прощения и рвал в клочья рясы. Наконец, игумен смилостивился и в качестве искупления назначил монаху кару - носить каждый день сто килограммов камней. Послушно наполнял виновный каждый день этот мешок, а потом на подгибающихся ногах нес в указанное место. И так несколько десятков лет - до тех пор, пока камни не превратились в высокий холм. Даже когда новый глава монастыря пытался убедить монаха, что грех уже искуплен, тот продолжал носить камни - ведь больше он уже и не знал, чем себя занять.

Эта старая легенда вкратце описывает то

“Работа у нас - это свобода, достойная зарплата, прогулки, фитнесс и, наконец, веселье… Вы доставляете наслаждение… это ваша миссия”… Несмотря на все эти жизнеутверждающие лозунги и на пресс-релиз, сообщающий, что даже мишленовские рестораны готовы паковать свои изысканные блюда в пропахшие гамбургерами рюкзаки, сами доставщики еды, работающие в двух хельсинских компаниях, пришли к выводу - дальше так продолжаться не может. Как говорил чайник утюгу в детском стихотворении “я больше идти не могу.” И началось…

На самом деле, протесты зрели давно. Например, когда Foodora решила “оптимизировать расходы” и ввела новую формулу оплаты труда для курьеров. В итоге, в будни час работы стал приносить на евро меньше, (в выходные - на два) а вознаграждение за каждый доставленный заказ выросло всего на двадцать центов.
В официальном письме, составленном менеджерами (сидящими на неплохом окладе) эти печальные цифры попытались нивелировать тремя солидными абзацами текста. Которые можно было свести к “возможно вам покажется, что вы станете получать меньше, но скорее всего, не будете, если поработаете как надо”.
Никто не поверил. И уже через несколько часов во всех каналах общения курьеров появились первые расчеты, показывающие, что даже если “работать как надо” месячная зарплата упадет, минимум, на пару сотен евро.

“Это не лезло ни в какие ворота. То есть, до такой степени не лезло, что не имело смысла ни говорить, ни кричать, ни молчать. Строго говоря, в такой ситуации следовало бы просто проснуться”… Наверное, никто, кроме Стругацких, не смог бы так точно описать общение человека с представителями госорганов. Любая история в любой стране, связанная с чиновничьим аппаратом, похожа на липкую паутину и глухую тоску, из которой нужно суметь выбраться. Только вот неизвестно - как. Теряется время, теряются силы, теряется радость… и ничего не дается взамен. Причем сначала вам кажется - ну, подумаешь, час. Потом этот час превращается в неделю, в месяц, в целое лето, вы мучаетесь от бессонницы, худеете или, наоборот, жиреете… И все из-за вон той серой мыши с безжизненными глазами, от которой вам не нужно ничего - кроме всего лишь одной бумажки.

При этом, в России, к примеру, “представители власти” делятся на две неравных категории. Первая - самая многочисленная - та, у которой при виде посетителя в глазах вспыхивает огонь: “ну иди-иди сюда, я тебя сейчас мучить начну, и выжму до конца - как половую тряпку”. Вторая - встречается крайне редко! - вполне нормальные, и вполне даже люди. Им можно все объяснить, попросить и они все правильно сделают. Если, конечно, это не потребует никаких дополнительных усилий.

А вот чиновники финские одинаковы: вне зависимости от должности и названия организации. На первый взгляд выглядят они доброжелательно.
Они улыбаются - вернее, весьма неудачно пытаются улыбку изобразить - делают сочувственные глаза “ах, я понимаю ваши чувства”, периодически дергаются в сторону компьютера, произносят заученные фразы и, вынеся решение, начинают какое-нибудь очень гадкое письмо с принятого по инструкции: “уважаемый клиент”.

“- Я двадцать лет работаю в ресторанах, три тысячи человек в день кормил в армии, шеф-повара принцев к моему мнению прислушивались, - активно жестикулировал мой собеседник, - но я не знаю, можно ли продавать фарш по скидке в магазине на следующий день! Я же не продавец. А шеф!”
Негодование шефа-повара было справедливо - он первый раз столкнулся с тестом на гигиенический паспорт в Финляндии. Впереди его ждали нарастающая паника и каверзные вопросы. К примеру, может ли бактерия листерия выживать в прибрежных теплых водах.

Финляндия очень унифицировано подошла к своей пищевой индустрии. Все, кто имеет доступ к продуктам питания, которые вскоре попадут на стол, должны пройти специальный тест, подготовленный на основе солидного тома законодательства и с одобрения Elvira. При этом абсолютно неважно - будет ли человек жарить стейки, мыть посуду в ресторане, упаковывать мясо в магазине или сервировать маленькие круглые бутерброды на президентском приеме. Правила и вопросы одни и те же.
Ну а ресторанный бизнес занимает устойчивое место в числе индустрий с самым большим количеством нарушений. С одной стороны, паспорт вроде как обязателен, а с другой…

- Два года работал и работал, никаких вопросов