За несколько десятков лет до нашей эры греческий поэт предстал перед судом по обвинению в незаконном присвоении римского гражданства. Тогдашние госорганы сочли, что нет никаких смягчающих обстоятельств. Пользы для великой империи от этого писаки нет – денег он не зарабатывает, налогов не платит, так что его следует депортировать. И быть бы поэту изгнанным, если бы его адвокатом не стал Марк Цицерон. В своей речи он не касался законодательных норм – они-то как раз были не в пользу обвиняемого – но подчеркивал важность творчества поэта для нравственного развития общества. Тем самым подведя судей к тому, что его подзащитному просто необходимо дать гражданство. Ведь в противном случае проиграет Рим. С тех пор в адвокатской практике, в общем-то, ничего не изменилось. О том, почему хороший адвокат должен уметь найти основания для спора с обвинением, сделать законными претензии подзащитного и не превращаться в продавца «супермаркета юридических услуг», рассказывает специалист помеждународному праву, адвокат Рафаил Мамиев.

Есть базовые принципы, на которых строится адвокатская практика. И главный из них - в успех надо верить. Когда горишь делом, получаешь даже больше того, на что претендуешь.
Совсем недавний пример. Министерство здравоохранения через свои региональные подразделения осуществляет целенаправленную политику по «реорганизации системы оказания медицинской помощи, делая ее более эффективной». На самом деле под этим лозунгом идет ликвидации больниц и массовое увольнение квалифицированного медперсонала.
По закону работника необходимо предупредить минимум за 2 месяца, сделать предложения по альтернативным местам работы, выплатить компенсацию. Но хваткие бюрократы от медицины экономят бюджет, «оптимизируют» и склоняют врачей и медсестер увольняться «по собственному желанию» - в никуда и без какой-либо финансовой «подушки». Так, ко мне обратилась врач невролог с 30-летним стажем: «я в данной ситуации уже адекватную работу не найду. Всю жизнь проработала в одной больнице, никаких замечаний, взысканий, нарушений. От меня просто пытаются избавиться как от старого дивана».
Когда видишь ее глаза, всю эту несправедливость, невольно проникаешься это бедой как своей. Говорю: «у нас будет один шанс. Один выстрел. Мы должны быть очень внятными и очень убедительными. Пойдем на переговоры к главному врачу».
Одеваю свой лучший костюм, галстук, дорогие часы. Разговор был не простой, он касался болезненных для чиновника моментов, касающихся нарушений закона допущенных им самим. На которые, так и быть, мы попробуем закрыть глаза. Если, конечно, он проявит благоразумие и заботу о простых людях. Результат превзошел самые смелые ожидания - моей клиентке выплатили десять ежемесячных окладов.

Еще Маркс утверждал, что «государство есть нечто, произошедшее из общества, но ставящее себя над ним и все более и более отделяющее себя от общества». Именно это обстоятельство должно двигать адвокатом. Ведь его клиент – обычный человек, против которого выступает бюрократическая машина в лице обвинительной власти. И нужно быть не только внимательным, но и подвергать сомнению достоверность всего, что идет во вред подзащитному.
С другой стороны, адвокат не должен давать гарантии успешного разрешения дела. Он должен честно объяснить клиенту ситуацию и возможную перспективу, не обнадеживая и в то же время не сгущая красок.
Выстраивая взаимоотношения с клиентом, мы предпочитаем сказать всю правду и дать полную картину, трезво определить шансы на успех, в отличие от некоторых коллег, которые дают нереальные обещания и работают «в долгую». Иллюзия выигрыша дорого оборачивается. Когда клиент своевременно получает честный ответ, что дело безнадежное, это помогает сберечь время, нервы и деньги. К нам часто обращаются люди, которые обожглись на липовых юристах и так называемых GR-экспертах (лоббистах). Как правило, все плохо кончается. И потеря денег - еще не самый худший вариант.
Поэтому адвокат должен работать только на основе доверия. Отвечает перед клиентом не безликая корпоративная структура типа «юридического бюро», а лично защитник - человек, который сидит напротив тебя и смотрит тебе в глаза. Причем отвечать не только своей репутацией, но и кошельком.

К нам обращаются, когда нужно молниеносно и без подготовки выехать в аварийном режиме. Допустим, если неожиданно нагрянула проверка налоговиков, обыск оперативников, вызывают на допрос к следователю и совершенно нет времени на долгое погружение и изучение ситуации.
Например, недавно активно развивающаяся сеть ресторанов быстрого питания попала в сферу пристального внимания налоговых органов. По мнению налоговиков, предприниматели незаконно использовали труд студентов и мигрантов из ближнего зарубежья.
Сформированная таким образом бизнес-модель на основе аутсорсинга рабочей силы позволяла - по мнению налоговиков - производить необоснованную оптимизацию налогообложения. Они запросили все необходимые документы – оказалось, что все по закону. Это их еще больше разозлило, и они начали вызывать на допросы рядовых работников кухни и торгового зала - молодых ребят, как правило, студентов. По заранее разработанному вопроснику, включавшему сотни повторяющихся вопросов, абсолютно невозможных для понимания, допрашиваемым буквально морочили голову, пытаясь добиться необходимых показаний. Расчет казался беспроигрышным: неискушенные студенты когда из страха, когда по недопониманию должны были подписать заранее подготовленные тексты о якобы фиктивной схеме работы. Но компания потребовала, чтобы на каждом допросе присутствовал адвокат и разъяснял – точнее, буквально разжевывал - смысл вопросов и всего происходящего. Адвокат был в прямом смысле переводчиком с канцелярско-бюрократического на живой язык и обратно. В итоге налоговой инспекции не удалось найти ни единого сотрудника, который мог бы дать показания против работодателя, не дав тем самым повода для начисления многомиллионных штрафов.

Помочь в казалось бы безнадежных ситуациях помогает умение проникнуться болью и проблемой клиента, сжиться с его ситуацией, воспринимая ее как свою. Это придает горячую уверенность в правоте, энергию, которая открывает двери и иногда пробивает стены.

Вот, например, ДТП - обычная для московских дорог ситуация. Водитель сильно торопился - вез маму в поликлинику. Время пиковое, машин много, вся дорога забита.
Но при этом есть свободная обочина. Водители давно используют ее, (а некоторые даже и тротуар), пытаясь объехать пробку, это никого не удивляет.
И вот наш водитель на высокой скорости сворачивает с первого ряда на свободную обочину. В это время ничего не подозревавший водитель туристического микроавтобуса, устав от пробки, стал поворачивать с первого ряда на заправку. На съезде с трассы обе машины столкнулись. В итоге лихач, ударив по касательной микроавтобус, пробил ограждения, перевернулся и покатился в кювет. Водитель получил травмы, его мать погибла на месте.
Прибывший на место аварии следователь «разобрался» быстро: стал привлекать к уголовной ответственности водителя микроавтобуса, которым оказался гражданин Китая.
Он неплохо говорил по-русски, но никак не мог взять в толк: почему если он ехал медленно, и аккуратно по своей полосе, но при этом виноват. А летевший по обочине в нарушение всех правил дорожного движения водитель считается потерпевшим.
Позиция следователя была проста – это китаец должен был убедиться в безопасности производимого маневра. И не важно - кто куда летит и какие правила нарушает. Следователь провел стандартную в таких случаях автотехническую экспертизу, которая признала нарушителем меланхоличного китайца.
Когда я вступил в дело, меня охватило отчаяние: это как раз тот случай, когда по форме все правильно, а по существу - издевательство. Тем не менее, я посчитал это несправедливым. Следователь не хотел разбираться, его вполне устраивало списать этот случай на бессловесного китайца, которых «и так много тут развелось».
Кроме того, ситуацию подогревал «потерпевший», который никак не хотел признавать, что только он один виновен в аварии с трагическим исходом. Ведь он пострадал.
Я долго думал, советовался, многократно рисовал схемы, изучал таблицы. Выезжал на место, осматривал все в деталях, пытаясь найти спасительную зацепку. Машины на полной скорости свободно неслись по обочине.
Но я обратил внимание, что перед тем злополучным съездом на заправку они почему-то притормаживали. Оказалось, что полоса обочины в том месте сужалась, буквально превращаясь в узкий клинышек, поэтому водители были вынуждены возвращаться в первый ряд. То есть, получалось, что в момент столкновения китаец находился в своем первом ряду, а лихач оказался зажатым между отбойником и бортом автобуса. В силу высокой скорости столкновение было неизбежным.
Тщательно все зарисовав и сфотографировав, я собрал материал и подготовил мотивированное ходатайство о проведении повторной экспертизы. Параллельно изучал судебную практику по данной категории дел.
Удача мне улыбнулась - в одном из решений высших судебных инстанций было использован новый подход для определении виновного в ДТП. Принцип «виноват тот, кто делает маневр» более не считался аксиомой. Требовалось выяснение всех деталей, в том числе, соблюдение правил дорожного движения вторым участником. Мне удалось убедить следователя назначить повторную экспертизу. Дело затянулось, но в этом не было ничего страшного - китаец в тюрьму не торопился. Срок ему светил не очень большой, но реальный.
Пока несколько месяцев длилось следствие, копилась положительная судебная практика - на уровне Верховного Суда было принято решение: никаких послаблений лихачам с обочины. Раз ты вышел за пределы проезжей части - ты вне закона. В итоге, дело для моего клиента-китайца закончилось полным оправданием. Он и члены его семьи буквально плакали от радости и не верили внезапно обрушившемуся на них избавлению.

В особых случаях мы работаем как «family офис» - или семейный адвокат. Такая работа не требует узкоспециальных знаний, скорее, нужно умение быстро ориентироваться, вовремя дать совет, направление, уберечь от необдуманных шагов. А также необходима высочайшая лояльность, конфиденциальность и полное доверие.

…Следственные органы задержали молодого человека по подозрению в жестоком избиении отчима, который от полученных повреждений скончался с больнице.
Это произошло в «неблагополучном» районе Москвы - в так называемых «тушинских хрущобах». На первый взгляд, все указывало на причастность юноши: он был в тот день дома, поссорился с отчимом, который на почве злоупотребления алкоголем терроризировал всю семью, избивал мать. Для следователей все казалось ясным: защищая мать, молодой человек пытался успокоить разбушевавшегося дебошира и, возможно, перестарался. Поэтому остается только «правильно» провести допрос и получить признание.
На слабые попытки что-либо возразить никто не обращал внимания. Возможно, участь юноши была бы решена, но он смог позвонить знакомым, сообщил о задержании и попросил найти ему адвоката.
Оперативно приехавший юрист сразу же пресек попытки провести жесткий допрос. Следователи были вынуждены выслушать версию подозреваемого. Он, действительно, был в тот день дома, разговаривал с отчимом на повышенных тонах на почве избиения матери (она также злоупотребляла спиртным), но никакого физического конфликта не было. Разругавшись, он хлопнул дверью и убежал из дома.
Запрошенные по настоянию адвоката данные видеонаблюдения подтвердили показания юноши: он выходил из подъезда без видимых следов драки и крови на одежде. А на последующих кадрах видео зафиксировало, как в подъезд заходили друзья пострадавшего - такие же алкоголики. Как оказалось, они вместе еще выпили, между ними возник конфликт, который и закончился столь трагически.

В подавляющем большинстве случаев, закон не так страшен, как его толкуют. Вернее, пытаются толковать недобросовестные обвинители. Ведь «предписания закона – не веления природы, а всего лишь результат соглашения людей, в которых очень часто содержатся удобные отговорки для нечистой совести».