То, что сейчас презрительно называется «язычеством», было глубоким учением, объясняющим божественную связь человека с природой. На протяжении многих тысячелетий люди ощущали, что в грозе, океане, дереве или закате есть нечто большее, чем внешняя сторона - суть или дух. Зевс, Перун, Исида и Посейдон были богами разных культур. Но всех веривших в них людей объединяло чувство благоговения перед Вселенной. Ведь зависимость от могущественных стихий и сил природы была – и остается – главным условием существования человечества.

Когда «официальные» монотеистические религии провозгласили, что вера в единую абстракцию – «более высокая ступень общественного и духовного развития», языческие обряды стали считаться преступлениями и караться денежными штрафами или конфискацией имущества. Ведь чтобы провозгласить новую идеологию «истиной», надо было противопоставить ей все остальные, объявив их «несуществующими».
Не столько крестами, сколько мечами ливонского и прочих орденов, были разрушены отношения между людьми и окружающей средой. От имени «святой церкви» все творенья были объявлены «низшими» и предназначенными лишь для использования. Ведь при единой «власти» абстрактного божества люди должны быть связанны с вечным потусторонним (виртуальным) миром, а не погружены в «порочную» природу, которая перестала быть разумной и благой.

Именно этот подход предшествовал научной, промышленной и «цифровой» революциям, целью которых стало развитие технических средств для окончательного установления господства.
Сегодня наша среда обитания становится непригодной для жизни именно из-за фанатичной веры в «превосходство над природой». Ведь религиозный фундаментализм и «научная» догма опираются на абстрактность, предполагая одинаковость всего сущего - будь то бог или физический закон. Разница лишь в обертке – то, что некогда понималось под «падшим миром», сегодня интерпретируется как бездушный материальный.

Немецкий историк Макс Вебер утверждал, что процесс «расколдовывания», начатый еще в поздней античности, представляет собой отказ от объяснений природных феноменов через реальные, пусть и невидимые силы. При этом возрастающая рационализация вовсе не означает увеличения знаний о жизненных условиях, в которых приходится существовать. Она лишь означает, что люди веруют: всем можно управлять техническими силами и расчетом.
И так как больше нет никаких таинственных явлений, то не нужно прибегать к магическим средствам, чтобы склонить на свою сторону духов – как это делали люди раньше.

"Язычники" же знали, что на Земле существуют не только люди, но и множество других существ – животные, растения, феи, поэтому принимали во внимание и их интересы. Когда они убивали антилоп, рубили деревья, чтобы построить дом или разжечь костер, то не считали их «низшим скотом» или «объектом». Все живые существа напрямую общались друг с другом и опытным путем вырабатывали правила существования в единой экосистеме.
Что и было интегрировано в религию. Духи, демоны, священные скалы помогали человеку, прежде всего, в повседневной жизни. Свеча у дерева или подношение нимфе ручья – все это на самом деле образное выражения древнего знания о единой силе взаимодействия, где между миром видимым и невидимым существует очень много точек соприкосновения.

Так, поднимаясь в гору, человек приближался к небесным сферам. Жители равнин для этой же цели возводили курганы и пирамиды. Лес «примитивные язычники» считали объектом поклонения - ведь именно дерево связывает подземный мир с небесным. Оно пускает корни в почву, его ветви тянутся к небу, а листья – к свету и ветру, цветы раскрываются и плодоносят. Злаки дают питательные семена, да и прочие растения лечат, убивают или вызывают видения. Что говорит о божественности их происхождения.
Верования были основаны на генетической, органической связи с космосом, пространством, культурой и обычаями. Они возникли естественно, и даже «официально» меньше контролировали человека и его образ жизни. При них спокойно относились к целительству, магии и колдовству, так как это считалось всего лишь раскрытием тех или иных способностей - пусть и с помощью богов. Да и природа понималась как гармоничная, прекрасная и упорядоченная сущность. Отсюда и стремление жить с ней в согласии – то есть по законам Космоса и разумного начала в человеке.

У славян хозяином леса был леший, озера – русалка, избы – домовой. (Кстати, жрецов как таковых у них не было. Их роль по необходимости выполняли колдуны, которые лучше других знали о целительной силе растений и природы в целом). В древней Греции молнии на Землю метал Зевс, на Руси – Перун. Славянский бог Морок напускал на людей ложь и обман, зарождал страх и огорчения. Античная Ата ослепляла сердца и запутывала разум, заставляя совершать безрассудные поступки, следствиями которых становились бедствия. Согласно индейским преданиям дурманящим зельем поят также боги лжи.
Кельтские друиды использовали в обрядах ветви дуба, шумеры - заклинания, чтобы устранить причину несчастий. Индейцы навахо рисовали изображение болезни на песке и стирали его, а древние евреи нагружали козла своими «грехами» и прогоняли его в пустыню, чтобы он их туда унес.
Прибалтийские Пряхи плели ткань судьбы, как и Мойры. Литовский злой дух жил в болотах, египетский – в пустыне. Языческий рай – Млечный Путь, куда попадают лишь мужественные и справедливые. Ну а схватка Добра со Злом происходит как в небе и на земле, так и в каждом из нас.

Среди всего этого стремления к гармонии мрачностью и безнадежностью выделялись лишь верования скандинавов. Их главный бог непрерывно самобичевался, вырвал себе глаз и по большей части висел, прикованный копьем к скале. Да и в целом религия была основана на ожидании «последней битвы», где все обречены погибнуть. Возможно, именно поэтому на этот регион так органично легло протестантство. Которое потом заменилось «социальным государством», где так же обязательным условием является мученичество.

Язычество нельзя воспринимать лишь внешне - как службу в храме Артемиды или поклонение камням. Прежде всего, это способ психологически переосмыслить материальность и природу, придав им божественное значение. Любые чары - направленные как на добро, так и на зло – характерны для всех народов всех стран. В числе прочих знаний они достались человечеству от мудрых предков. Да и сейчас по-прежнему действуют гораздо сильнее «официальных» указов и постановлений. К примеру, русское «очарованный» и английское «charmed» в прямом смысле означают «заколдованный».

Французский философ Жан Нанси считал, что основное отличие между монотеизмом и политеизмом заключается вовсе не в количестве богов. Водораздел состоит в другом. В язычестве боги, духи и нимфы способствуют эффективному присутствию человека в природе, каждый уникален, а стихия, за которую ответственен тот или иной бог – не похожа одна на другую. Единое же абстрактное существо не может ничего гарантировать – поэтому и бессильно. Кроме того, оно находится не в реальном бытии, а в неких «небесных сферах» («облачных серверах»), проявляясь лишь в виде пустого идола. Поэтому строгий монотеизм по сути является атеизмом.

Капризные, пристрастные и постоянно меняющие свое настроение языческие духи могли помочь человеку или наказать его. Там не было «еретиков» и преследования «иноверцев», люди с легкостью признавали существование других богов и вовсе не ставили себе целью обратить в «истинную веру» все человечество.
А вот верующие в единую абстрактную «власть» никак не могли смириться с существованием множества богов. У этой нетерпимости была масса причин. Но основная – лишь через поклонение единому «божеству» можно было ввести тотальный контроль над поступками и мыслями человека. К примеру, христианство – как и нынешний «либерализм» - регулируется строгими инструкциями («Священным писанием» и прочими доктринами), а под «истинной верой» скрывается то, что сейчас называется «рациональностью».

Впрочем, главное, что объединяет все монотеистические религии – это искусственность, подделка. Они были созданы группами людей с конкретными интересами ради определенных политических целей – в первую очередь, власти. При этом любой режим – от инквизиции до «технического прогресса» - настаивает на том, что он «дан свыше», поэтому истинен и навсегда.
«Официально» провозглашается, что наряду с деньгами (которые тоже не что иное, как фанатичная религия) «единая вера» способствовала объединению людей. Но ее цель основная цель – насилие.
Лучше всего это описал Герберт Уэллс: «Этот пророк умер мучительной смертью, но не на кресте. Его сначала подвергли пыткам, а затем привязали к колесу, которое медленно вращалось. А так как память об учителе благодаря его милосердию, была очень дорога невежественным массам, этим воспользовались хитрые властолюбцы. Они объявили себя защитниками и опорой колеса, в имя его богатели, заставляли народы воевать, и прикрываясь им, оправдывали свою зависть, ненависть и тиранию».

В реальности произошло все то же самое. Иисус Христос – как человек, адекватно воспринимающий мир, пытался донести до людей знание в виде притч, «ибо она скрывает истину от тех, кто слишком ленив, чтобы думать, и слишком ослеплен предрассудками, чтобы видеть. Она открывается лишь тому, кто желает узнать».
Но затем бюрократами «святой церкви» все было извращено. К примеру, «ибо всякому, кто имеет, будет дано и преумножится, а кто не имеет – у того отымется и то, что имеет» стало обоснованием «божественности» материального богатства. А через пару тысячелетий под эту фальшь было подведено «научное» обоснование. Мол, богатые остаются богатыми, потому что у них «полноценный генотип», а у бедняков - «ущербный». Поэтому смиритесь - все предопределено и изменить ничего нельзя.
Для того, чтобы в фальшивку уверовало большинство, требуется постоянное принуждение. Инквизиторские костры, палачи, армия, полиция, суды и тюрьмы – тысячелетний набор средств, которыми людей заставляют принять, что «таков порядок». Да и вся система юриспруденции в целом основана на монотеистическом посыле – «бог дал человеку свободу воли. И если тот выбирает зло, то будет наказан свыше». При этом вопрос – кто предписал законы, по которым Зло сражается с Добром, остается открытым.

Впрочем, как говорил во времена французской революции некий князь: «штыками можно добиться многого, но сидеть на них неудобно». Из всех видов деятельности насилие труднее всего организовать. Поэтому нужны «истинно верующие». Неважно во что – в божественную власть, демократию, «благо общества», «силу» денег, «всеведующий» интернет или в то, что «для счастья нужно потребить как можно больше товаров и услуг».
Но в чем бы ни проявлялся монотеизм – в вере ли в орудие казни - распятие, «всеобщее благо» или во «всемогущество» технологий – он означает одномерное восприятие мира и человека. Один «бог», одна идеология, одна «научная» догма, одна модель образования, лечения и воспитания. В религии, политике и даже повседневном общении происходит строгое ограничение всякой «инаковости».
Против него ставятся физические, идеологические, эмоциональные, а сегодня и «виртуальные» барьеры. Как когда-то индульгенции, исповеди и публичное отпущение грехов – полностью контролировались церковными бюрократами, так и сегодня все действия «оцифрованного» индивида строго регулируются религиозными ритуалами – в первую очередь, «финансовыми».

Американский поэт и философ Ральф Эмерсон в 1836-м году в эссе «Природа» писал: «Организованные религии мало, что делают для понимания человеком сути, лежащей в основе творения. Когда появится истинная теория, она не будет нуждаться в посредничестве священного текста или пастора – она сама будет доказательством». Ведь душа человека не противостоит Природе. Она является частью бога и через нее проходят токи универсального Бытия».
Ральф Эмерсон утверждал, что «ландшафт не принадлежит никому – вне зависимости от «прав собственности» на землю. А само разнообразие природы соответствует смене настроений человека и является его верным спутником. Созерцая природу, человек может обрести более глубокое самоощущение или даже приблизиться к богу. Ведь именно красота преобразуется в разуме для нового творения». Поэт считал, что истина отношения к миру не может быть познана ни сложением, ни вычитанием – лишь необученными приступами духа и постоянным самопознанием».

И хотя человек – самое упорядоченное существо во всем Творении, в каждом можно обнаружить какой-либо недостаток и повреждение. Когда он малодушен – то есть, не способен выдерживать сильные эмоции, довольствуется суррогатами и перекладывает на других ответственность за содеянное им зло, то становится легкой добычей «официальных» религий.
Ради «комфорта и безопасности» он готов уверовать в любой суррогат: будь то «небесный рай» или технический «прогресс». А когда человек воспринимает себя не как уникальную личность, а как «раба божьего» (государства, финансов или интернета), не думает самостоятельно и боится всего неизведанного, то ради «стабильности и порядка» можно использовать любые средства. К примеру, мученичество. Если герои древних сказаний становились богами после смелых поступков, то при власти абстрактного «божества» святым можно стать только после пыток – как физических, так и моральных. Которые сегодня называются «социальной адаптацией» или «токсичным позитивом».

… Когда звезды, облака, ручьи и деревья были одушевлены, то и человеческая жизнь была наполнена смыслом. Но как только высшие ценности стали считаться «мистикой» и воцарилась всеобщая «рационализация», наше существование стало опустошенным и разочарованным. Как утверждал Ральф Эмерсон, «человек может оценить свою добродетель или деградацию по тому, насколько гармонично он живет с природой».
Вся человеческая история показывает, что попытки создать чистый монотеизм всегда проваливаются. Возможно потому, что абстрактный бог слишком далек от верующего и от его повседневных потребностей. Ведь несмотря на эфемерное господство, мы по-прежнему ничего из себя не представляем по сравнению с окружающей средой и ее стихиями. Это реальность, в которую можно верить или нет, но от этого ничего не изменится.