В продвижении на международный рынок стран, городов или регионов господствует тот же принцип, что и во всей остальной рекламе - стремление привлечь как можно больше клиентов. Но хоть и говорят, что “хороший товар в рекламе не нуждается”, бывает, что он, тем не менее, не продается - потому, что не хватает конкурентоспособности. Или желания конкурировать. О том, как Финляндия продвигает себя, и что из этого получается, рассказывает ведущий специалист Центра предпринимательства Хельсинки Тойво Утсо.

Многочисленные предложения о размещении в таком удобном Хельсинки штаб-квартир тех или иных международных организаций, в том числе, принадлежащих к ЕС, как правило, остаются без ответа.
Прежде всего, из-за географического положения. Ведь на взгляд европейцев, Финляндия - это остров, куда нужно лететь, как минимум, два часа. Поэтому даже столице трудно конкурировать с такими городами как Франкфурт, Париж, Мюнхен или Берлин.
По крайней мере, с точки зрения лиц, занимающих руководящие посты и желающих иметь возможность добраться до нужной точки на поезде или автомобиле.

Что касается развития промышленности, то здесь проблема уже не в географии, а в политике. В частности, город Хельсинки землю не продает - только сдает в аренду. Подобная практика крупным компаниям совсем не интересна, так что в итоге они предпочитают перевести свой бизнес в другие страны.

Еще одна “фишка” - рекламировать не только столицу, но метрополию,

С приближением парламентских выборов правительства - как обычно - пытаются внушить избирателям, что не зря они все эти годы ели свой тяжкий хлеб. И, если не получается показать, что “жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей” в реальности, то пусть это будет хотя бы в речах и отчетах. К примеру, в Финляндии пытаются снизить уровень безработицы и шлют по этому поводу бесчисленные инструкции на биржу труда. Которая, в свою очередь, терзает безработных. Бывшим предпринимателям, чья фирма из-за экономической ситуации закрыта, заморожена или даже обанкрочена, приходят письма с требованием объяснить - почему они все это время занимались бизнесом.

Написано это требование на финском языке, причем бюрократическом, который и коренные жители понимают не всегда. И это при том, что при регистрации как job seeker можно выбрать язык для дальнейшего общения - финский, шведский или английский. (Кстати, последний в Финляндии знают практически все, что, в общем-то и мотивирует многих иностранцев к переезду.) Но в бюрократии, как известно, здравый смысл ни при чем, поэтому безработному, не знающего финского, биржа труда и Кела все равно шлют письма на нем. На вопрос: зачем создавать такие трудности, обычно следует ответ - “чтобы между нами не возникло недопонимания”. Хотя в законе об администрировании (статья 26б пункт 3) говорится: “Дело может рассматриваться или быть переведено на язык, которые стороны знают адекватно - с точки зрения понимания сути”.
Впрочем, некоторые сердобольные сотрудницы переводят содержание клиентам, и даже подсказывают, как написать правильный ответ (вполне допускается и на английском). Правда, предупреждают - так как они не официальные переводчики (то есть, без лицензии) то никакой ответственности они за свой перевод не несут. Ну а самое неприятное для человека, имеющего 500 евро

Именно такое название носит одна из древнейших песен, которая до сих пор является гимном самого популярного в Аджарии напитка. Почти семь тысяч лет производство вина считается в регионе самой почитаемой профессией. В итоге сейчас здесь выращивается более полутысячи сортов винограда, из которых триста семьдесят подходят для производства крепких и не очень напитков.

Само производство можно разделить на два типа: европейский и аджарский. Последний здесь называют просто - наш метод. Его особенность состоит в том, что настаивается вино вместе с кожицей, веточками, а затем еще раз выдерживается на выжимках. Греки, а затем и римляне, считали такой метод варварским, так как напиток становился довольно мутного цвета. Но зато гораздо более яркого и глубокого вкуса. Для цивилизованного мира того времени пить такое, да еще и не разводить водой, являлось дурным тоном. По мнению же колхидцев, проблема скорее в том, что кто-то просто не умеет пить.
Процесс ферментации в “нашем методе” происходит не в дубовых бочках, а глиняных амфорах - кверти. Делают их из глины (емкость некоторых может составлять многие сотни литров), а после заливки еще не готового вина амфору хранят под землей, предварительно запечатав той же глиной. Место “клада” помечают деревянной или каменной плитой-заглушкой (в некоторых погребах такие плиты могут занимать до половины всего пола) и оставляют. Иногда лет на пятьдесят.

Короткого тура недостаточно, чтобы понять - как на самом деле живет этот древний и яркий регион. Но одной из главных его черт можно назвать искренне наслаждение жизнью. Аджария стала одной из немногих посещенных нами стран, где государственные чиновники, отвечающие за прессу, не просто обозначают свое присутствие и ставят подпись под итоговой программой, а получают удовольствие от своей работы. И готовы даже в два часа ночи вырабатывать план поиска забытого за ужином в ресторане рюкзака. А еще Аджария уникальна тем, что здесь не только есть все положенные времена года, но зачастую они совмещаются в течение одного сезона. Или даже одного дня. Так, после гостеприимной горной зимы с яркими оранжевыми плодами хурмы, заснеженными гроздьями черного винограда и кустарниками лавра, мы отправились к другой границе города. И обнаружили место, где, кажется, никогда не заканчивается весна - Батумский Ботанический сад. Когда-то дорога к нему была главным путем в Тбилиси, но крутой серпантин, взбираться на который приходилось минимум полтора часа, угнетал даже обладателей крепкого вестибулярного аппарата. Поэтому власти решили поскорее закончить автобан в столицу. А немного дальше пролегает знаменитая грузинская военная дорога, на которой герои Ильфа и Петрова пытались поправить свое материальное положение.

- Знаете, чем этот Колизей отличается от римского? - спрашивает Иракли, представитель департамента по туризму Аджарии, - наш в отличие от итальянского - действующий.
Мы торопливо отворачиваемся от храма Артемиды

… Как Рим дал когда-то миру правосудие и систему водоснабжения (и то, и другое, кстати, действует до сих пор) так современная Европа дала человечеству науку, технику, культуру, прогресс, свободу и комфорт.
Более того - после двух разрушительных и абсолютно бессмысленных войн нашлись политики, которые решили - такого больше повториться не должно.
И создали Евросоюз, осознав, что жителям континента больше всего нужна мирная жизнь. А для ее обеспечения необходимо развивать, прежде всего, экономические связи.

И, в общем-то, все получилось. К примеру, сейчас жители приграничного немецкого Триера ежедневно ездят на работу в Люксембург. Оттуда, наоборот - в Триер на шоппинг, так как в Германии продукты и многие другие товары дешевле. В приграничном же Аахен построили огромную больницу для жителей близлежащих окрестностей - немцев, голландцев, бельгийцев. Да и целом,

Считается, что быть безработным в Финляндии - сплошное счастье: пособие - под тысячу евро, медицинское обслуживание, образование, досуг - все бесплатное. Плюс существенные скидки на коммунальную оплату за жилье, проезд в общественном транспорте, на приобретение лекарств… ну и так далее. Все это, конечно, из серии fakes. С другой стороны, “когда человек не имеет работы, он многое может сделать”.
К примеру, книгу написать. Первое произведение финского “идейного безработного” Осси Нюмана «Наглость» вызвало волну возмущения в стране, где - как считается - не принято бездельничать. О том, что на самом деле является целью публикации, рассказывает сам автор.

- Вы ожидали такой бурной дискуссии?

- Дискуссии, конечно, ожидал - и я хотел этого. Но подобный шквал стал для меня сюрпризом.

- В статьях, переведенных с финского и распространяемыми в самых разных источниках, говорится, что вы - “идейный безработный”, который не хочет трудиться из принципа. Это так?

- Я не против работы в целом. Но я считаю, что каждый должен делать в этой жизни то, что он хочет. Поэтому основная идея моей книги - показать, что в обществе есть люди, которые желают просто мирно жить и никакая официальная должность им не нужна.

Несмотря на то, что Аланды живут туризмом, сезон здесь составляет всего шесть недель. И приходится как раз на разгар отпусков в Швеции и Финляндии, так что маркетинг ориентируется практически лишь на жителей этих стран. К примеру, чтобы устроиться на ресепшн в отель, знание двух языков обязательно. И, хотя сами аландцы говорят на шведском, но туристы, приезжающие из Финляндии, требуют, чтобы с ними тут общались на их языке - “мол, острова-то хоть и автономные, но все равно наши”. Поэтому на английском - который здесь знают абсолютно все - доступна лишь небольшая брошюрка, да в некоторых ресторанах - строчки в меню. На русском же нет вообще ничего. А зря - ведь сюда с удовольствием приезжали бы обитатели мегаполисов, замученные грязным воздухом, пробками и бесконечными толпами людей. Да и в целом полтора месяца - срок явно недостаточный. Поэтому маркетинговые отделы пытаются придумать побольше поводов посетить острова не в сезон. Правда, опять почему-то в основном для шведов и финнов.

Одним из таких мероприятий стал праздник урожая или Skordefest. Первоначально он был исключительно местным фестивалем - после сбора всего, что выросло за лето, самые большие фермы организовывали гуляния, на которые собирались фермеры поменьше и жители Мариехамна.
Но в последнее время произошли позитивные подвижки

Говорят, что “самое скверное решение в политике - не принимать никакого решения”. Тем не менее, большинству высокопоставленных лиц это удается. Но только не градоначальниками - им-то как раз приходится отвечать за все. О том, зачем в столице Финляндии ведется такое большое строительство, как привлечь иностранных предпринимателей и что делать для их интеграции, рассказал новый мэр Хельсинки - Jan Vapaavuori.

- Уже сейчас можно утверждать что крупные метрополии это государство в государстве, со своими особыми проблемами и вызовами. А Хельсинки - метрополия. Хельсинки уникален в том числе потому, что конкурирует не с финскими городами, а с другими европейскими столицами, в том числе и ближайшими. За трудовые ресурсы, туристов, инвестиции.

- Но если мы возьмем Oулу, который после развала Нокии смог трудоустроить на своем рынке тысячи инженеров компании. Можно сказать что Хельсинки их “проморгал”?

- Нокия изначально имела большое влияние в Оулу, так что сотрудники - по крайней мере, большинство - предпочли остаться в родном городе. Хотя кто-то из них все же перебрался в столицу. В данном случае проблема в другом.