Экспортируемая по всему миру так называемая «американская мечта» усиленно пропагандирует приобретение игрушек для взрослых: вилл, машин, яхт, самолетов. Сегодня миллионы людей отчаянно стремятся к очередному продвижению по службе и получению высокой зарплаты. Они считают это способом заглушить собственное недовольство. Но в итоге оказываются затянутыми в воронку эмоционального выгорания.

Древние римляне использовали слово стресс (stringere ) со значением «оказаться в тяжелом положении», «задевать», или «ранить».
В XIV веке, когда оно было заимствовано английским языком, по-прежнему подразумевало физические тяготы, испытываемые под влиянием среды.
Впервые слово «стресс» в его современном понимании - воздействии среды с реакцией на нее организма - использовал врач Ганс Селье в 1936 году. Он установил, что в ответ на «неспецифическую реакцию организма на внешний вызов» вырабатывается много гормонов, оказывающих длительное воздействие на физиологическое состояние.

Западный образец производственной мотивации как раз и стимулирует стресс, дефицит сна и переутомление. Режим «круглые сутки семь дней в неделю» считается нормальным условием, а стремление обходиться меньшим количеством часов сна и постоянно выполнять одновременно тысячу дел не определяется как патология. 

Философский вопрос – что значит хорошо жить, волнующий людей тысячелетиями, забылся и понятие успеха стало сводиться к получению богатства и «власти». Такое представление может создавать иллюзию, что оно работает.
Но очень недолго.
Потом большинство «успешных» просто скатываются вниз.
Ведь удовлетворение лишь материальных потребностей влечет за собой скуку и чувство утраты цели.

- «Слишком многие из нас, отправляясь на работу, буквально отставляют свою жизнь и, в сущности, свою душу в сторону. А это влияет на творческий потенциал и способность принимать правильные решения. - пишет Арианна Хаффингтон в книге «Выдохшиеся». - Ради того, чтобы заработать деньги, люди приносят в жертву собственное здоровье, лишая себя благополучия. К примеру, в результате недосыпания снижаются эмоциональные способности, чувство собственного достоинства, уверенность в себе и способность сопереживать. Хотя именно сопереживание положительно влияет на собственное благополучие человека.
Кроме того, когда мы существуем в атмосфере вечного дефицита времени, то лишаем себя способности испытывать удивление и восторг от постижения тайн Вселенной и обычных явлений. Ведь если мы «горим» на работе, измождены и вымотаны, сделать это практически невозможно».

Парадокс – но технический «прогресс», который должен был привести к миру без обязательной работы, в действительности создал еще более тяжелые условия. Плотный график и отсутствие свободного времени провозглашаются признаком «значимости» индивида.
Но так как делать по большей части на самом деле нечего, «преданные делу» притворяются, что работают не покладая рук.
Переутомляемость стала стандартом - хотя продуктивность никогда не заключалась в количестве потраченных на какое-то дело часов.

Большинство индивидов настолько «активны», что просто не в состоянии ничего делать. Даже «свободное время» они проводят между отвлекающими факторам – от проверки электронной почты до «просмотра новостей», что делает их еще более уставшими.
А «стыд» из-за недостаточной продуктивности повышает уровень тревоги и стресса.
Когда «священный долг успеха» превалирует перед всеми настоящими жизненными ценностями – такими, как воспитание детей или чтение книг, мы отходим от принципа, который признают все мировые философии и религии – «Бог внутри нас». Хотя именно в этом священном месте жизнь превращается в надежду – какие бы разочарования и препятствия не вставали у нас на пути.

- «Душевно здоровые и уверенные в себе люди способны яснее, чем большинство, слышать голос своих внутренних чувств - утверждал Абрахам Маслоу. – Они знают, чего хотят, и столь же хорошо знают, чего не хотят. Когда речь идет о восприятии истины, они видят, что одно соотношение правильно, а другое - нет. Они значительно выходят за границы национальных ценностей, считая себя прежде всего представителями человеческого рода. Они способны объективно относиться к обществу, к которому принадлежат, одобряя одни его стороны и не одобряя другие. У них есть дело, в которое они верят, призвание, которому они служат. Их жизнь наполнена моментами высокой интенсивности, дающими ей оправдание и придающими ценность».
Психически же нездоровые убеждены в том, что квартира, машина, не арестованная банковская карта, стабильная работа и сверхъестественная способность выпивать только по пятницам сделают его абсолютно счастливым. Большего желать от жизни нельзя.
У психопатических индивидов нет ни совести, ни чувства вины, ни стыда, ни любви к другим людям, ни торможения побуждений.
Они слабо контролируют себя и всегда делают то, что хотят.
Можно даже оценивать меру психической патологии по масштабам выбора того, что плохо для здоровья. Ведь болезнь состоит, по существу, в желании того, что нехорошо.
К такому же результату приводит существование в мертвом мире клише и стереотипов.

Маслоу утверждал, что причинно-следственный способ мышления работает лишь применительно к неживому миру – когда одна причина производит одно определенное следствие, а один фактор порождает другой.
Но в мире живом одиночное действие или стимул способны изменить весь организм, поведение которого так же меняется, в итоге меняя весь мир.
- «Поэтому если сознательно достигать меньшего, чем способен, значит стать глубоко несчастным. Ведь «сниженная человечность» связана с ощущением, что жизнь пуста, с утратой возможностей, которые могли бы быть. Даже конфликт служит признаком относительного здоровья, когда человек пусть испуганный, низко оценивающий себя все же претендует на человечность.
А вот по-настоящему апатичные – не конфликтуют. Ведь при большинстве психических расстройств внутренние сигналы ослабевают или совсем исчезают. Как итог – получается индивиды с пустым внутренним миром. То есть, зомби.
Они лишены контакта с собственными внутренними сигналами, едят и ложатся спать по часам, а не по сигналам своего тела. Они адаптируются к плохим условиям и перестают замечать их, опираясь на ложь и незнание ситуации. Смирение с обстоятельствами и чувство собственной недостойности приводят к избеганию высших ценностей»

Но в чем состоит «сопротивление» нормальным стремлениям?
Как можно доказать превосходство высшего тому, кто привык к «низшему»? Можно ли научить этому? В частности, можно ли научить того, кто не хочет учиться?

Не только люди, но и цыплята, лабораторные крысы, сельскохозяйственные животные с самого рождения различаются по эффективности – к примеру, выбора питания.
Одни животные производят выбор эффективно - в биологическом смысле, другие – нет. Поэтому последние будут болеть и умирать, если предоставить им возможность осуществлять выбор самим.

У них просто не хватает энергии, с которой они могут бороться с обманом. Поэтому защитные механизмы, закрепленные эволюцией для спасения организма, начинают работать против него.
Так, городские аисты привыкают искать еду в помойках, голуби слетаются к любым биоотходам, а люди «заклеивают» негатив токсичной позитивностью. Шаблонными фразами «просто не беспокойся», «расслабься и думай о хорошем», «цени, что есть» они заталкивают боль и разочарование под «картон», блокируя настоящие чувства. Но преуменьшение масштаба неприятностей, упрощение ситуации, обесценивание своих и чужих проблем и перекладывание ответственности на «начальство», «божью волю» или «судьбу» приводит лишь к брезгливости по отношению к самим себе.

На данный момент ученые сходятся в том, что наши моральные суждения не являются результатом тщательного обдумывания. Мы сперва принимаем решение, а потом строим соответствующее обоснование. То есть, мы каким-то образом чувствуем, что то или иное поведение почему-то неправильно.
И даже если не можем объяснить почему конкретно, оно вызывает отвращение.
При этом даже «официальная пропаганда» или апатичность индивида не выключают эту реакцию – лишь «завешивают» ее.

В исследовании «теория отвращения» психолог Пол Розин утверждает, что это чувство возникло в ходе естественного отбора как страж. С физической точки зрения оно гасит голод и вызывает рвоту, с нравственной – притупляет умственные силы и приводит к жажде грубых развлечений, ведущих к разрушению. Отвращение – это страх внедрения чего-то неприятного, которое загрязняет все, с чем соприкасается, сколь бы кратковременным ни был контакт и невидимыми последствия.
При виде таракана в еде у нас задействуется доля мозга, регулирующая реакцию рвоты. Она же подключается, когда речь идет о справедливости.
Как тело не хочет принимать внутрь отравленное вещество и отторгает его, так и чувство брезгливости выступает стражем «испачкаться» или «опуститься до уровня».

В более широком плане моральное отвращение выражается в виде презрения – по отношению к поведению и поступкам. Обычно оно связано с нежеланием к приспосабливаться к чему-то противному.
Брезгливо реагируя на нечистое или фальшивое, люди на протяжении тысяч лет закрепляли нейронные схемы мозга, ответственные за то, что сегодня мы называем моралью.
Во все времена трусы, лжецы и предатели подвергались презрению потому, что внутри у них – «гниль».
Отличие же современного «прогрессивного» общества заключается в том, что брезгливость принято подавлять. Несвежая сырая рыба со слипшимся рисом считается модным «суши», а омерзительные явления оправдываются «высокой степенью социализации».
Но в обоих случаях подавление естественного защитного инстинкта всегда направленно против собственной природы.

- «Мы входим в роль жертвы не из-за того, что с нами происходит, а потому, что принимаем решение держаться своего мученичества, - писала Эдит Эгер. – Никто, кроме нас самих, не может навязать нам это мировоззрение людей негибких, безжалостных, требующих карательных санкций. При этом многие выбирают поведение жертвы, потому что считают – так безопаснее».

Во все времена причиной добровольного мученичества индивидов является патологическое убеждение – они «недостойные», поэтому должны убедить себя в обратном посредством самопожертвования. Мученики постоянно находят способы доказать, что они – хорошие, создавая при этом ситуации, которые заставляют их чувствовать себя плохими. Даже при идеальной внешности они находят в ней отрицательные черты.
Поиск страданий как способа почувствовать себя хорошо, позволяет избежать чувства стыда и уклониться от саморазвития в реальной жизни.

Когда-то аскетизм - непрерывный изощренный поиск все новых лишений – являлся вариантом мученичества.
Сегодня им стала гедонистическая адаптация – однообразная механическая работа ради поддержания определенного уровня удовольствия.
Феномен заключается в изощренности, с которой жертва подтасовывает факты и манипулирует обстоятельствами в стремлении поставить их себе в заслугу. И если когда-то мученик из идейных соображений подвергал себя бичеванию, то современные юзеры делают это ради все большего «удобства и безопасности». Но именно это приносит страдания.
Единственным антидотом гедонистической адаптации является эмоциональная ценность, с которым переживается то или иное событие.

- «Люди могут жить на разных уровнях мотивационной иерархии, то есть «высокой» жизнью или «низкой» - лишь удовлетворением базовых потребностей, - пишет Маслоу. - Определить этот уровень можно легко. Например, по тому, над чем индивид смеется. Так, на низшем смешным будет зрелище старушки, которую кусает собака. Юмор же в духе Авраама Линкольна – тонкий и ироничный – указывает на высший уровень, - утверждает Маслоу. - Нас радуют те божественные возможности, которые мы находим в себе. Но одновременно мы содрогаемся от слабости и страха перед лицом этих возможностей. Поэтому великие люди заставляют нас ощутить свою меньшую ценность.
Но когда разрушаются высокие требования к себе, мы позволяем себе трусость, зависть, враждебность или эгоизм. Такое понимание приводит в уныние и носит разрушительный характер. Мы можем ощутить себя греховными, развращенными, или недостойными людьми. Отсутствие восприятия вечных ценностей – как слепота. При этом поврежденный организм не удовлетворяется тем, чтобы быть тем, что он есть — просто поврежденным. Он борется, добивается чего-то, продвигается к чему-то, он сражается с самим собой. Ведь индивид может получить от мира или дать миру только то, что представляет собой сам. Мы выражаем то, что мы есть. Но и те части, которые мы отвергаем и подавляем вследствие страха или стыда не перестают существовать, и рано или поздно проявляются в виде постыдных поступков.
Поэтому наилучший способ для человека определить, что ему следует делать, состоит в выяснении, кто же он такой. Тогда многие проблемы попросту исчезают, другие легко решаются благодаря знанию того, что для него уместно и правильно».

Все мы нуждаемся в любви. Врачи знают, что дети, которых никто не любит, быстро погибают от болезней или становятся умственно неполноценными. Нехватка красоты так же может вызвать болезнь. Люди испытывают в уродливом окружении депрессию и дискомфорт.
Но нуждаемся ли мы подобным же образом в истине?
Когда это понятие становится пустым звуком, индивиды теряют веру в свою способность сделать мир лучше, и все становится бессмысленным и деструктивным.  
Если же человек проникается ценностью истины настолько, что она становится такой же частью, как кровь, то ложь, сказанная где бы то ни было в мире, задевает. Если несправедливость совершается против кого-либо, то она совершается и против вас.

С точки зрения вечного и абсолютного, к которому мы всегда стремились, эти ценности существуют сами по себе, независимо от прихотей человека. Они воспринимаются, а не придумываются.
При этом они являются частью человека. Они требуют поклонения, почтения, жертвования. Они стоят того, чтобы ради них жить и умирать.
«Внутренняя совесть» и «внутренняя вина», возникающая в результате измены своей природе и попытки быть тем, чем данный человек не является, в основе своей имеют биологические корни. Это аналогично боли, которая сообщает нам, что мы делаем с собой что-то вредное.

Ирина Табакова

P.S. Уважаемые читатели!

Финские фашисты не ограничились закрытием счетов нашего независимого СМИ, и отобрали у нас офис и единственное жилье. Но мы по-прежнему продолжаем печатать наши статьи и готовим к печати книгу "Постгуманизм". Реквизиты для финансовой поддержки на карты Сбербанка:
4276160926908345
или
5469380087807355

А так же банк Nordea
FI70 1469 3500 2886 55